И с чрезвычайно довольным видом Амбридж вышла из кабинета, где воцарилась мертвая тишина.

— Запретили, — простонала Анджелина, когда они собрались вечером в гостиной. — Запретили. Без ловца и без загонщиков... что же за команда?

Победного настроения как не бывало. Куда бы ни посмотрел Гарри, всюду расстроенные или злые лица, а сами члены команды, как выпотрошенные, валялись в креслах перед камином. Все, кроме Рона, который так еще и не появился после матча.

— Это просто несправедливо, — говорила убитая горем Алисия. — Крэбб запустил бладжером после свистка, и хоть бы хны!

— Да, — уныло подтвердила Джинни (они с Гермионой сидели по бокам от Гарри). — Его только пожурили, я слышала, как Монтегю смеялся над этим за ужином.

— А Фреду запретить, когда он ничего не сделал! — Алисия стукнула кулаком по колену.

— Не по своей вине не сделал, — ощерился Фред. — Я этого гаденыша размазал бы, если б вы втроем меня не держали.

Гарри удрученно смотрел в окно. Падал снег. Отпущенный снитч кружил и кружил по гостиной, ребята следили за ним, как завороженные, а Живоглот прыгал с кресла на кресло, пытаясь его сцапать.

Анджелина с усилием встала.

— Иду спать. Может, завтра окажется, что все это было дурным сном... Завтра проснусь, а мы, оказывается, и не играли.

За ней вскоре ушли Алисия и Кэти. Чуть позже поплелись в спальню Фред с Джорджем, свирепо глядя на всех, мимо кого пролегал их путь, а потом отправилась на боковую и Джинни. У камина остались только Гермиона и Гарри.

— Рона видел? — тихо спросила она. Гарри покачал головой.

— По-моему, он нас избегает, — сказала она. — Как думаешь, где он?

В эту секунду позади послышался скрип — портрет Полной Дамы повернулся, и в портретном проеме появился Рон, бледный, волосы в снегу. Увидев друзей, он остановился как вкопанный. Гермиона вскочила.

— Где ты был?

— Гулял, — буркнул Рон. Он все еще был в спортивной форме.

— У тебя замерзший вид, — сказала Гермиона. — Садись к камину!

Не глядя на Гарри, Рон подошел и сел в самое дальнее от него кресло. Беспризорный снитч просвистел над их головами.

— Извини, — промямлил Рон, глядя в пол.

— За что? — спросил Гарри.

— Я думал, что могу играть в квиддич. Завтра с утра откажусь.

— Откажешься, — разозлился Гарри, — от команды останется три человека. — И в ответ на недоуменный взгляд Рона объяснил: — Нас выгнали навсегда. Меня, Фреда и Джорджа.

— Что? — задохнулся Рон.

Ему рассказала Гермиона. Гарри был не в силах повторять эту историю. После рассказа вид у Рона стал совсем несчастный.

— Я во всем виноват...

— Не ты заставил меня налететь на Малфоя, — сердито ответил Гарри.

— ...если бы я не опозорился на квиддиче...

— При чем здесь это?

— Я из-за песни завелся...

— Любой бы завелся...

Гермиона встала, отошла к окну, подальше от спорщиков, и смотрела, как вьется снег за стеклом.

— Слушай, кончай! — взорвался Гарри. — И так тошно, а тут еще ты со своими угрызениями!

Рон умолк, мрачно уставясь на мокрый подол своей мантии. Немного погодя он сказал:

— Мне никогда еще не было так паршиво.

— Добро пожаловать в нашу компанию, — со злостью отозвался Гарри.

— Кажется, могу вас немного утешить, — слегка дрожащим голосом сказала Гермиона.

— Чем, интересно? — проворчал Гарри.

— А вот чем. — Она отвернулась от черного окна с налипшими снежинками, и лицо ее осветилось улыбкой. — Хагрид вернулся.

Глава 20

РАССКАЗ ХАГРИДА

Гарри побежал наверх, в спальню, чтобы взять из чемодана мантию-невидимку и Карту Мародеров. Они с Роном обернулись так быстро, что, по крайней мере, пять минут еще ждали Гермиону из спальни девочек — она пришла в шарфе, перчатках и одной из эльфовских нескладных шапок.

— Там же холод! — извиняющимся тоном сказала она, когда Рон нетерпеливо щелкнул языком.

Они выбрались через портретный проем, спешно накинули мантию-невидимку — Рон так вырос, что шел на полусогнутых, иначе высовывались бы их ноги, — и медленно, осторожно двинулись дальше. Спуститься надо было по многим лестницам, они то и дело останавливались и проверяли по карте, нет ли поблизости Филча и Миссис Норрис. Повезло: встретился только Почти Безголовый Ник — он парил под потолком, рассеянно напевая что-то, ужасно напоминавшее «Уизли — наш король». Они пересекли вестибюль и вышли на безмолвный заснеженный луг. Сердце у Гарри радостно забилось: впереди квадраты золотого света и дымок над трубой Хагрида. В волнении он прибавил шагу, Рон и Гермиона толкались позади него. По хрусткому снегу они добрались наконец до деревянной двери. Гарри трижды постучал кулаком, собака в доме исступленно залаяла.

— Хагрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину.

— А то не знаю, — отозвался грубый голос.

Трое под мантией радостно повернулись друг к другу — по голосу было ясно, что Хагрид доволен.

— Порог переступить не успел... с дороги, Клык... уйди ты, сонная псина...

Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула.

— Тихо, Мерлин тебя научи! — Хагрид ошалело поглядел поверх их голов. — В мантии, что ли? Заходите живей!

— Извини, — шепнула Гермиона, когда они протиснулись мимо Хагрида в дом и стащили с себя мантию, чтобы он наконец увидел гостей. — Я просто... Хагрид! Что с тобой?

— Ерунда! Ерунда! — Хагрид захлопнул дверь и заторопился опускать шторы.

Гермиона в ужасе провожала его глазами. Волосы у Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он скособочась. Наверное, из-за сломанных ребер, решил Гарри. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный черный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонен большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прохромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг них и норовил лизнуть в лицо.

— Что с тобой случилось? — спросил Гарри.

— Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно повернулся к ним, правда, при этом морщась. — До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось?

— Хагрид, на тебя напали! — сказал Рон.

— Сколько раз говорить — ерунда!

— А если бы кто из нас пришел с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — не отставал Рон.

— Ты бы сходил к мадам Помфри, — сказала Гермиона. — Раны нехорошие.

— Без докторов обойдемся, ясно? — отрезал Хагрид.

Он подошел к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины.

— Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Рон, наклонившись к мясу. — Выглядит ядовитым.

— А как еще ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено.

Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь.

— Уже полегчало. Жжет, а помогает.

— Так расскажешь нам, что случилось? — спросил Гарри.

— Не могу, Гарри. Большой секрет. Рассказать — так не то что с работы уволят...

— Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Гермиона.

— Великаны? — Хагрид поймал бифштекс почти у самого пояса пояса, и снова пришлепнул к лицу. — Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я... кто сказал, что я... а?

— Мы догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона.

— Ага, догадались. — Хагрид сурово взирал на нее тем глазом, который не был закрыт бифштексом.